D&D Character - История

История I: Холод сквозь пшеницу

Городок Лейлон, крохотный оазис среди дымных холмов и глубоких шахт, купался в лучах праздничной радости.

День Урожая выдался поистине щедрым — улицы пестрели гирляндами из золотистой кукурузы и высушенных трав, собранных под полной луной, а воздух был напоен ароматами свежевыпеченных пирогов с корицей и сочного жареного кабана, чей дух струился меж праздничных рядов, словно невидимая река. Все жители, от закопченных шахтёров до мозолистых фермеров, словно муравьи к сладкому мёду, стекались на центральную площадь, где ярмарка бурлила жизнью и красками уходящей весны.

Но в самой гуще веселья, под старой вывеской «Рог Кабана», что висела над трактиром, кипели совсем иные страсти.

Трактир был набит до отказа: хмельные песни, перекликающиеся крики завсегдатаев и громкий звон кружек сливались в единую симфонию веселья, а густой дух ячменного эля и медовухи разгуливал под закопченными потолочными балками, словно невидимый гость. В дальнем углу, перекрывая на мгновение пьяный гомон своим надтреснутым, каркающим голосом, будто ворон, предвещающий беду, старик в помятой соломенной шляпе с неестественной настойчивостью стучал костлявым пальцем по изрезанной столешнице:

— Я ж вам говорю... ночью как стеганёт морозом... Вся пшеница, как инеем покрыта, будто сама зима с небес сошла! Это всё знамения, проклятья... Начало Великих Бедствий...

Слова старика, еле пробиваясь сквозь шум, всё же достигли одного уха, где они стали каплей в бочке ярости. Рослый полуорк в грубом рабочем кожане — с жилами, вздувшимися на шее, как узловатые корни, и лицом, застывшим в гримасе гнева, — взревел и рывком поднялся, с грохотом опрокинув тяжелую дубовую скамью:

— Заткнись, старый хрыч! Твои бредовые страшилки мне всех работников распугали! — прорычал он, и его огромный кулак, точно таран, устремился к лицу старика.

Старик едва успел вскрикнуть, как тяжёлая рука обрушилась на него с силой боевого молота. Посуда полетела на пол, разбиваясь вдребезги, люди вскочили, кто-то испуганно закричал. За соседним столом Гриза — полуорчиха с серо-зелёной кожей и дредами, украшенными медными браслетами — резко поднялась, опрокинув скамью. Её тёмные глаза сверкнули яростью, словно угли в кузнечном горне.

— Довольно! — рыкнула она, голосом, в котором прозвучала вся мощь её орочьей крови. Она метнулась вперёд одним гибким движением и попыталась оттащить громилу, её мускулистые руки напряглись, хватая его за плечо.

Но он, осатанев от злости, отбросил её, словно куклу. Гриза отлетела, ударившись о край стола, чаши с мёдом брызнули в стороны.

— Да чтоб вас всех под землю закопать, вы мне весь праздник срываете! — выкрикнула трактирщица, рыжая и с загорелым лицом. Она стукнула половником по стойке. — Эй, ты! — крикнула она мужчине в потрепаном плаще у барной стойки. — Да ты, с кружкой! Помоги, чего расселся?!

Мужчина средних лет, сидевший у стойки с нетронутой кружкой эля, медленно откинул капюшон. Посеребрённые виски обрамляли лицо, испещрённое шрамами былых сражений, глубокий шрам на щеке белел на загорелой коже, а зелёные глаза, холодные как лесная чаща зимой, оценивали ситуацию с молниеносной скоростью. Артур, старый солдат, вздохнул с усталостью человека, видевшего слишком много конфликтов и крови.

Он встал одним плавным движением, отточенным годами военной дисциплины, и шагнул вперёд сквозь гомон и столпотворение. Его движения были экономны и точны — ни одного лишнего жеста. Не говоря ни слова, он перехватил массивную руку полуорка в воздухе. Сухой щелчок суставов, молниеносный разворот корпуса, использующий вес противника против него самого — один из сотен боевых приёмов, впечатанных в его мышечную память — и вот уже буйный мельник распластался на полу, глядя в потолок с выражением неожиданной трезвости и замешательства.

— На этом всё, — тихо произнёс Артур. — Здесь праздник. И он не для таких, как ты.

Таверна, наполненная криками, стуком кружек и шумом праздника, вдруг застыла, словно время само споткнулось о невидимый порог. Всякая болтовня смолкла, как будто сам воздух в зале сжался в ожидании чего-то неведомого. Взоры зевак обратились к поверженному старику — и тут все заметили нечто, противоречащее законам природы.

Его кожа начала покрываться инеем прямо на глазах — не бледностью смерти, не каплями холодного пота, а именно кристаллическим инеем, словно его плоть стала порталом в царство вечной мерзлоты. Белёсая корка затягивала его морщинистое лицо, подобно паутине из ледяных нитей, а изо рта и ноздрей поднимался густой пар, будто душа его превратилась в зимнюю стужу. Казалось, что старик вдыхал воздух с вершин Ледяных Гор, где даже драконье пламя гаснет от холода.

Температура вокруг него стремительно падала — ближайшие кружки с элем начали покрываться тонкой коркой льда, а деревянная столешница под ним потрескивала от внезапного холода.

Гриза вскочила, подбежала к старику, схватила его за плечи и принялась трясти:

— Эй, ты живой?! — срывалось с её губ. — Ты в порядке?! Старик, слышишь меня?

Но старик молчал. Его веки дрожали, будто он боролся с чем-то внутри себя — или где-то вне этого мира.

Трактирщица, обратив внимание на происходящее, сразу поняла — запах тут уже не жареным, а смертью. Она отступила на шаг и закричала:

— Фиона! Иди сюда! Тут дело для тебя!

Раздался лязг старой железной защёлки, и дверь в подсобку распахнулась. В зал вбежала Фиона — невысокая гномка с темно-серыми волнистыми волосами, в которые были искусно вплетены золотые украшения в форме листьев, словно осенний лес украсил её голову своей короной. Её фиолетовые глаза, редкий даже среди гномов цвет, сверкали в полумраке таверны, как мистические аметисты. Она держала в руках глиняный цветочный горшок с каким-то необычным растением, будто это был её талисман или волшебный инструмент. Мешковатая одежда, потёртая от долгих путешествий, была увешана десятками маленьких мешочков с травами, каждый из которых мог содержать рецепт спасения или погибели.

Но тут, словно сама ночь обрела форму и проникла в таверну, к старику приблизился эльф. Элиас двигался с неземной грацией, каждый шаг его был плавным и бесшумным, как падение снежинки на лесную подстилку. Серебристо-белые прямые волосы струились из-под капюшона серого неприметного плаща, контрастируя с его острыми, точёными чертами лица. Его бирюзовые глаза, глубокие и непроницаемые как древние озёра, не выражали ни единой эмоции, словно наблюдали за происходящим из-за грани реальности. Он протянул бледную руку, на которой виднелись странные выжженные узоры и тонкий металлический браслет с потускневшими рунами, и коснулся ледяной корки на груди старика.

Сухой, резкий треск, похожий на звук ломающегося речного льда под весенним солнцем, разорвал тишину таверны. Голубоватая вспышка, холодная и яркая как северное сияние, озарила точёное лицо эльфа, выхватив из полумрака его непроницаемые глаза, глубину которых не мог постичь смертный взор. Странные руны на браслете Элиаса на мгновение вспыхнули тем же потусторонним светом, словно отвечая на что-то, незримое для остальных.

По телу старика пробежала судорога, выгнув его дугой, словно он был натянут на невидимый лук безжалостного охотника. Его руки взметнулись вверх, скрюченные пальцы царапали воздух, будто он пытался ухватиться за нити своей ускользающей жизни. Глаза его распахнулись широко, неестественно — не взгляд живого существа, а зияющая пустота, бездонная и холодная, устремлённая в никуда и одновременно во все уголки мироздания.

Лёгкий пар, последний вздох, вырвался из его синеющих губ и тут же обратился кружащимися кристаллами инея в стылом воздухе. С каждым мгновением его тело становилось всё бледнее, пока не приобрело оттенок голубоватого мрамора. Тело обмякло, рухнув обратно на скамью, словно марионетка с обрезанными нитями.

Тишина опустилась на таверну, тяжелая и осязаемая.

Фиона, споткнувшись, замерла с протянутой рукой. Горшок с растением задрожал в её другой руке, выдавая её волнение. Она лишь смогла прошептать:

— Мёртв… Совсем мёртв… Но это не обычная смерть.

Гриза стояла в оцепенении. Её взгляд, растерянный и полный ярости, метался от безжизненного тела к полуорку, от полуорка к эльфу и обратно.

Полуорк, ошеломлённый, отступал назад с глазами, полными животного ужаса. Его кулаки, недавно горящие яростью, теперь висели бессильно.

Элиас возвышался над сценой с холодной отрешённостью. Его взгляд методично скользил по телу старика, по лицам людей, по самому помещению — как у того, кто собирает улики или просто ищет смысл в происходящем.

Артур, стоявший у стены, наблюдал молча. Он тихо вздохнул, отвёл взгляд и, не сказав ни слова, направился к двери. Деревянные доски пола предательски скрипнули под его шагами, и через мгновение его силуэт растворился в сгущающихся сумерках за дверью.

Именно тогда Фиона подняла взгляд, её фиолетовые глаза сверкнули яростью.

— Эй! — вскрикнула она, голос её прорезал молчание таверны как кинжал. — Держите их! Они убегают!

Толпа вздрогнула, словно очнувшись от оцепенения. Орк действительно уже пробирался к выходу, расталкивая оцепеневших посетителей. А Артур уже исчез за дверью.

Шум трактира рассеялся за спиной Гризы, когда она вылетела за порог, словно выпущенная из арбалета стрела. Весенний воздух ударил в лицо, но жар, пылающий на её серо-зелёных щеках, был не от страха, а от праведного орочьего гнева. Глубоко в груди клокотало оскорбление – её сородич, вместо того чтобы решать дела с честью, присущей их народу, устроил недостойную драку, напал на беззащитного старика, а теперь, подобно последнему трусу, пытался ускользнуть в ночь. Такое поведение бросало тень не только на его имя, но и пятнало гордость всех полуорков в этих землях. Гриза стиснула зубы – надломленный клык почти впился в нижнюю губу. Она не позволит ему избежать ответа. Не в этот день.

Едва она переступила порог, как увидела: полуорк стоял над Артуром, лежащим на мостовой. Ветеран в потрёпанном плаще приподнялся на локтях — в его глазах читался не страх, а холодный расчёт. Очевидно, он пытался остановить беглеца, но был сбит мощным ударом.

Не раздумывая, Гриза бросилась вперёд с боевым кличем. Она прыгнула на спину соплеменника, цепляясь за его шею руками. Но противник был слишком силён. Он резко развернулся и стряхнул её с себя. Гриза пролетела несколько шагов, снесла деревянную скамью и осела на землю, тяжело дыша.

В это время дверь таверны распахнулась — не рывком, а плавно и широко, словно открытая невидимой рукой. На пороге стоял Элиас. Его бирюзовые глаза холодно наблюдали за происходящим, а серебристые волосы отливали в свете масляных фонарей. В его взгляде читалось не участие, а то странное любопытство, с которым исследователь изучает редкий образец.

Позади него протиснулась Фиона, сжимающая в руках свой горшок с растением. Выскочив на улицу, она увидела лишь хаос: незнакомеца, лежащего на земле, полуорка, готового сбежать, и Гризу, поднимающуюся после падения. События в таверне требовали объяснений, а виновники пытались скрыться. Не понимая до конца, что произошло, но твёрдо решив не дать никому уйти без ответа, гномка решительно щёлкнула пальцами.

Из-под мостовой раздался влажный хруст — и между камнями пробились стебли. Тонкие, но сильные, как сыромятные ремни, они стремительно оплели ноги всех троих: полуорка, пытавшегося бежать, встающую Гризу и лежащего Артура. Зелёные путы взбирались выше, обвивая лодыжки, колени, запястья и плечи. Магия природы не делала различий между виновным и случайным свидетелем — все трое оказались в живом капкане.

Уличное движение замерло. Любопытные горожане отступили, образуя круг. Воздух наполнился напряжением и запахом свежей листвы.

Фиона стояла у дверей, крепко сжимая горшок с растением. Её обычно мягкое лицо стало жёстким, фиолетовые глаза сузились, оценивая ситуацию. Она внимательно разглядывала пленников, пытаясь разобраться в случившемся.

Наблюдая за пойманными, Фиона начала складывать части головоломки. Она видела, как Гриза пыталась остановить своего сородича, а не помогала ему. Полуорк явно был агрессором, но что делал человек в плаще? Сообщник? Свидетель? Или ещё одна жертва обстоятельств?

Решив проявить благоразумие, она подошла к Гризе. Достав из поясной сумки небольшой серебряный серп, гномка склонилась над полуоркой и аккуратно разрезала зелёные путы.

— Прости, — тихо сказала она, глядя Гризе в глаза. — Не должна была связывать тебя. Это недоразумение.

Стебли, словно живые существа, послушно отступали под прикосновением инструмента, освобождая мощные руки и ноги полуорки.

Тем временем Артур, всё ещё опутанный растительными оковами, повернул голову к главной улице. Его опытный взгляд бывалого воина различил сквозь толпу зевак приближающуюся процессию. Люди в официальных одеяниях двигались от городской площади — стражники в форменных камзолах с городским гербом, вооружённые, но с оружием в ножнах. В их центре шла высокая фигура, окружённая почтительным пространством, — несомненный знак власти.

Уголок рта Артура тронула едва заметная усмешка. Он выдохнул с явным облегчением:

— Наконец-то...

Закрыв глаза, он расслабил напряжённые мышцы, словно воин, передающий командование после выполненного долга.

Стражники в тёмных камзолах с вышитым городским гербом быстро окружили всю группу. Семь человек выстроились полукругом, руки на рукоятях мечей — не угрожая, но готовые к действию. Толпа зевак отхлынула, освобождая пространство, как море перед надвигающимся штормом.

Из центра группы выступила женщина. Её седые волосы были собраны в строгий узел, а длинная мантия с золотыми шнурами и символом власти на груди говорила о высоком положении. В её осанке читалась уверенность человека, привыкшего к тому, что его слова имеют вес.

— Я Мордрин, староста Лейлона, — произнесла она голосом спокойным, но пронизывающим, как зимний ветер. — Что здесь происходит?

Фиона посмотрела через плечо на двери таверны, за которыми осталось тело старика, и ответила с невольным трепетом:

— Внутри... умер Генри. Старый Генри-фермер.

Лозы, словно почувствовав присутствие городской власти, начали медленно отступать в землю, высвобождая своих пленников. Артур и полуорк поднялись с мостовой, отряхивая одежду — один с достоинством, другой с плохо скрываемым страхом.

Мордрин окинула всех пристальным взглядом, задержавшись на каждом лице, словно читая истории в их глазах.

— Повторяю вопрос, — её голос стал тверже. — Что произошло?

Тишину разрезал голос Артура — спокойный и чёткий, как у солдата, докладывающего командиру:

— В таверне началась драка. Этот полуорк, — он кивнул в сторону понурившего голову громилы, — ударил старика. Я остановил его, но затем эльф, — Артур перевёл взгляд на неподвижно стоящего Элиаса, — прикоснулся к старику, и тот умер странной смертью. Я вышел, чтобы найти стражу, но полуорк попытался сбежать, и мне пришлось его задержать.

Мордрин выслушала, не перебивая. Её лицо оставалось бесстрастным, но в глазах промелькнула тень тревоги.

— Хорошо, — она коротко кивнула. — Все вернёмся внутрь. Там и разберёмся.

Повернувшись к полуорку, она произнесла с непререкаемой властью:

— А тебя, Керри, — каждый слог прозвучал как удар молотка судьи, — отведут в городскую темницу. До выяснения обстоятельств. Ты нанёс удар, повлёкший смерть.

Керри, не поднимая глаз, не возразил ни слова. Двое стражников шагнули вперёд, взяли его под руки и повели прочь от таверны.

Когда все вновь вошли в таверну, полуденный свет струился через окна, освещая помещение мягкими лучами. Двое стражников уже аккуратно перенесли тело старика со стула на лавку у дальней стены. Воздух в зале, недавно наполненный ароматами праздничных блюд и гулом веселья, теперь стал тише, словно сама таверна притихла в уважении к случившемуся.

Хозяйка трактира, пожилая женщина с усталым взглядом, неодобрительно бросала взгляды на вошедших. Сегодня был день ярмарки — должно было быть шумно, весело, прибыльно. А теперь… смерть, стража, тишина.

Мордрин, не проронив ни слова, взглянула на трактирщицу — взгляд властный, обострённый. Женщина опустила глаза и отошла в сторону.

Мордрин повернулась к четырем фигурам перед собой, внимательно изучая каждого, словно опытный картограф, составляющий карту незнакомой местности.

Гномка. Полуорк. Человек. Эльф.

Странная компания, сведенная вместе весенним днем и непредвиденными обстоятельствами.

Мордрин невольно задержала взгляд на человеке: крепко сложенный, широкоплечий, с жилистой фигурой — кто-то, кто привык держать молот или меч. Его лицо — резкое, суровое, с шрамами на руках и щеке, следами прожитых боёв. Зелёные глаза — холодные и настороженные, как у зверя, что привык к засаде. Щетина, порванное ухо, потертый кожаный доспех — перед ней явно не деревенский ремесленник. Этот знает, каково это — убивать и выживать.

Рядом с ним — невысокая гномка, похожая на странствующую травницу или заклинательницу. Волосы тёмно-серые, в них вплетены золотые листья, словно кусочки осени. Фиолетовые глаза смотрят с неожиданной глубиной. Её одежда мешковатая, простая, с потертостями от долгих дорог, но при ней — мешочки с травами, записная книжка, и серебряный серп, которым она, вероятно, может не только резать ветки.

Полуорка была внушительной — серо-зелёная кожа, выбритые виски, короткие дреды на макушке. Черты лица грубые, но не лишённые харизмы: широкие губы, надломанный клык, нос с перебитой переносицей. Одета в кожаную жилетку с мехом — казалась кем-то, кто предпочитает силу словам. Но в её взгляде было что-то более сложное — настороженность, но и внимательность.

Последний — эльф. Белые, почти серебристые волосы, строгие скулы, бирюзовые глаза, как лёд, не выражающие ничего. На нём длинный серый плащ, перчатки с выжженными узорами, руны на браслете. Мордрин не знала, кто он — маг, прорицатель, или что-то пострашнее — но в нём чувствовалась опасная отрешённость, будто он существовал рядом с этим миром, но не в нём.

— Ну что ж, — сказала Мордрин, изучив всех четверых. — Похоже, у меня не осталось причин сомневаться. Вы действительно впутались в это.

— Фиона, — произнесла она, глядя прямо в глаза гномке, — ты давно живешь в нашем городе. И я хочу попросить тебя об одолжении. Осмотри тело старика. Скажи мне, от чего он умер. Поняла?

— Хорошо, — кивнула Фиона и, аккуратно поставив свой горшок с растением на ближайший стол, направилась к лавке.

Пока гномка занималась осмотром, Артур, человек, осторожно подошёл к барной стойке и, встретившись взглядом с хозяйкой трактира, устало кивнул. Она кивнула в ответ и со вздохом протянула кружку:

— Держи. За счёт заведения. У всех нас сегодня утро не из легких.

Фиона присела рядом со стариком, её движения были уверенными и методичными. Она сделала несколько пассов руками над телом, что-то тихо пробормотала, слегка касаясь его лица, шеи и груди. Её лицо оставалось сосредоточенным, фиолетовые глаза сужались, когда она находила что-то непонятное, расширялись в удивлении, затем снова становились задумчивыми. Завершив осмотр, она со вздохом поднялась и вернулась к Мордрин.

— Ничего обычного не обнаружила, — сказала она, скрестив руки на груди. — Это не похоже на естественную смерть. Его тело словно сначала замёрзло изнутри, а затем через него прошла сильная энергия, похожая на молнию. Нет внешних ран или следов борьбы, но внутренние повреждения... необычны. Я такого раньше не видела.

— Интересно, — проговорила Мордрин. — Это может быть опасно для города?

— Возможно. А может, и нет. Но лучше выяснить это.

— Тогда у меня есть к тебе просьба, — продолжила староста. — Сходи на ферму Генри. Осмотри дом. Узнай, всё ли там в порядке.

— Конечно, — кивнула Фиона. — Я могу отправиться прямо сейчас. Это займёт час-полтора в одну сторону.

— Подожди.

Мордрин обратилась ко всей группе:

— А вы? Что можете сказать?

Эльф, до этого молчавший, приподнял подбородок и заговорил:

— Здесь действовала магия. Я хочу пойти с Фионой. Это дело меня интересует.

— Хорошо. — Мордрин кивнула. — Но вам не помешает сопровождение. Вы, оба. Как насчёт небольшой работы? Плачу по пятнадцать золотых каждому.

Артур, быстро допив эль, отставил кружку:

— За такие деньги я готов прогуляться.

Полуорк коротко кивнула, а Элиас, эльф, усмехнулся:

— Мне не нужны деньги.

— Мне это не важно, — отрезала Мордрин. — Я заплачу всем троим. Делите как хотите.

Она обвела их взглядом:

— Ну что, вы согласны отправиться вместе с Фионой на ферму Генри и посмотреть, всё ли там в порядке?

— Согласны, — прозвучало почти в унисон.

Мордрин удовлетворённо кивнула:

— Отправляйтесь сразу же. Осмотрите ферму и... если увидите что-нибудь необычное — не рискуйте напрасно, возвращайтесь с докладом.

Фиона бережно подняла свой горшок с растением.

— Пойдёмте — обратилась она к остальным. — Лучше не терять времени.

Четверо путников медленно продвигались вдоль холмов, с каждым шагом удаляясь от города. Дорога петляла через зелёные склоны, где одни участки уже покрылись молодой травой, а другие были аккуратно расчерчены бороздами свежей пашни. Ветер временами приносил запахи влажной земли и первоцветов, но несмотря на весенние приметы, настроение группы оставалось настороженным.

Фиона шагала впереди, то и дело оборачиваясь к спутникам. Природная любознательность гномки не давала ей молчать:

— А тебя как зовут? — спрашивала она у полуорки, перепрыгивая через лужу. — Ты вообще откуда родом? Есть семья? Почему вмешалась в драку с тем полуорком?

Гриза отвечала скупо, с неохотой, изредка бросая на гномку оценивающие взгляды. Она не привыкла к такому потоку вопросов и явно размышляла, стоит ли открываться незнакомцам.

Фиона, нисколько не смущаясь холодным приемом, переключилась на Элиаса, но эльф лишь смотрел вдаль, сохраняя невозмутимое выражение лица, словно вопросы гномки были ниже его достоинства.

— Ладно, — махнула рукой гномка и вытащила из сумки мешочек с орешками. — Угощайтесь!

Артур единственный, кто не стал раздумывать — взял горсть и с хрустом начал жевать.

— Не пропадать же добру, — пожал он плечами.

Прошёл час. Город остался позади, скрывшись за горизонтом холмов. Внезапно мир вокруг них начал меняться, почти незаметно, но ощутимо.

— Подождите... — Артур остановился, инстинктивно поправляя рукоять меча на поясе. — Вам не кажется, что здесь стало холоднее?

Все четверо замерли, прислушиваясь к своим ощущениям. Действительно — ветер, ещё недавно ласковый и тёплый, теперь нёс с собой колючую стужу. Земля под ногами твердела на глазах, а воздух наполнился промозглой сыростью.

Весеннее тепло отступало с каждым шагом, сменяясь неестественным холодом, будто они пересекли невидимую границу между сезонами.

Спутники торопливо закутались в свои плащи, прижимая воротники к щекам. Даже Элиас нахмурился.

— Это ненормально… — пробормотал он. — Здесь творится что-то непонятное.

Фиона настороженно смотрела вперёд, в сторону фермы, куда они направлялись.

— Поспешим. Хочу побыстрее выяснить, что здесь происходит.
Четверка ускорила шаг, стараясь не терять темп, несмотря на усиливающийся ветер. Он хлестал по лицам, пробирался сквозь воротники, жалил, как холодная плеть. Плащи развевались за спиной, и даже Гриза, казавшаяся раньше невозмутимой, нахмурилась.

С неба вдруг навалились тучи — тяжёлые, клубящиеся. Свет померк: горизонт затянуло серой пеленой, и мир вокруг них стал приглушённым, как перед грозой. Спутники торопливо закутались в плащи — даже Элиас, обычно невозмутимый, нахмурился, когда ледяной порыв пробрался под его серое одеяние.

— Эй! — Гриза прищурилась и указала вперёд, её голос прорезал ветер. — Что это за штука там?

Она заметила белое пятно в серости пейзажа — нечто, явно не принадлежащее естественному ландшафту. Группа остановилась, вглядываясь. Фиона обменялась быстрым взглядом с Элиасом, в чьих бирюзовых глазах мелькнуло что-то похожее на интерес.

— Будьте наготове, — проронила Фиона и первой двинулась вперёд, сжимая в руке свой серебряный серп.

Осторожно, один за другим, они начали подниматься на холм. Под ногами хрустела промёрзшая трава — звук, неуместный для весеннего дня. Гриза незаметно сняла лук с плеча, Артур держал руку на рукояти меча, а Элиас слегка расстегнул свою сумку, обеспечивая быстрый доступ к магическим инструментам.

На вершине холма они застыли, молча оценивая увиденное.

Покинутая стоянка лежала перед ними как сцена прерванного спектакля. Палатка с рваными, словно разодранными когтями краями. Погасший костёр, присыпанный инеем. Несколько деревянных бочек — одна перевёрнутая, другая с трещиной, из которой торчала примёрзшая солома. Ни крови, ни тел — только гнетущая тишина и ощущение недавнего присутствия.

— Здесь кто-то был... совсем недавно, — прошептала Фиона, её дыхание конденсировалось в морозном воздухе.

— Или всё ещё рядом, — Артур медленно повернулся, методично сканируя местность — привычка, выработанная годами выживания.

Осматривая разрушенный лагерь, четвёрка двигалась осторожно, ступая так, чтобы не создавать лишнего шума. Порывы холодного ветра поднимали с земли искристый иней, создавая вокруг них призрачную завесу. Возле затухшего очага, наполовину занесённого снегом, они заметили тёмное пятно. Фиона присела первой, отряхивая иней с того, что оказалось растерзанной тушей козла.

Животное было распотрошено так, словно что-то искало внутри него нечто ценное. Плоть была вырвана вместе с хрящами, в других местах виднелись аккуратные проколы, будто от когтей. Глазницы зияли пустотой, а грудная клетка была вскрыта неровно, как если бы существо, сделавшее это, спешило.

— Его не просто убили... — Фиона задержала дыхание, изучая характер ран. — Будто искали что-то внутри. Или...

— Или ели, выбирая лакомые куски, — мрачно закончил Артур, рефлекторно проверяя арбалет на поясе.

Они поднялись, снова оглядываясь. Сквозь снежную пелену, как будто раздвинув завесу между мирами, проступил тёмный силуэт — проём в скале, окружённый сверкающей изморозью. Пещера.

— Смотрите! — Фиона указала вперёд, её глаза расширились. — Это может быть...

Договорить она не успела.

Из белой пелены вырвался лютоволк — массивнее обычного волка вдвое, с шерстью, покрытой изморозью, и оскаленной окровавленной пастью. Он нёсся прямо на них, издавая рык, от которого внутренности сжимались в ледяной комок. За ним, визжа на своём гортанном наречии, выскочил кобальт — низкорослое ящероподобное существо в драных лохмотьях, сжимающее ржавое копьё. Его глаза горели голодным безумием, а чешуйчатое тело двигалось с неожиданной ловкостью.

Элиас отступил на шаг, его пальцы сложились в сложную фигуру. Три сверкающих снаряда сорвались с его ладоней, прочертив в воздухе яркие дуги, и врезались в кобальта — в грудь, плечо и бедро. Существо издало пронзительный вопль и рухнуло навзничь, копьё с лязгом отлетело в сторону.

Лютоволк, не сбавляя темпа, почти достиг группы. Гриза рывком натянула тетиву, прицелилась в одно мгновение и выпустила стрелу. Свист рассёк воздух, и наконечник вонзился точно в глаз зверя. Лютоволк дёрнулся, но не остановился, лишь сбившись с шага и захромав, поворачивая морду в сторону новой угрозы.

Артур, уловив момент, отскочил в сторону и выстрелил из арбалета почти не целясь — годы сражений научили его чувствовать, а не думать. Болт с глухим стуком вошёл в грудь лютоволка, пробив шкуру насквозь. Зверь рухнул в снег, содрогаясь всем телом, и замер, окрасив белизну алым.

Вновь наступила тишина, нарушаемая лишь завыванием метели и их учащённым дыханием. Четверо авантюристов переглянулись, разделяя безмолвное признание: они сработали как единое целое, хотя знали друг друга меньше дня.

— Они охраняли вход... или пришли оттуда, — пробормотала Фиона, вглядываясь в тёмный зев пещеры.

— Значит, внутри что-то есть, — Элиас произнёс это тихо, но в его голосе звучала уверенность.

Когда последний хрип лютоволка стих, воздух наполнился напряжённой тишиной. И тут из глубины пещеры донёсся слабый, дрожащий голос:

— Эй... Есть кто живой?.. Помогите...

Фиона мгновенно подалась вперёд, забыв про осторожность. Её лицо озарилось решимостью целителя, услышавшего зов о помощи:

— Кто-то выжил! Я иду!

Она сделала два быстрых шага, когда крепкая рука Артура поймала её за капюшон, резко дёрнув назад. Гномка повисла в воздухе, беспомощно перебирая ногами.

— Стой, горячая голова! — прорычал он. — Ещё шаг, и твоя доброта стоила бы тебе ноги.

В тот же миг Фиона увидела то, что заметил опытный взгляд наёмника: неглубокую, но смертоносную яму с заострёнными кольями, искусно замаскированную под снежным наносом. Артур, с неожиданной для его мощной фигуры ловкостью, перекинул Фиону через ловушку и поставил на землю. Гномка приземлилась с глухим стуком, поправила сбившуюся одежду и возмущённо зашипела:

— Ты с ума сошёл?!

— Могла бы и поблагодарить, — буркнул Артур, легко перепрыгивая ловушку вслед за ней. — А то бы распрощалась не только с ногой, но и с жизнью.

Они вдвоём осторожно двинулись в темноту пещеры. Холод внутри был ещё пронзительнее — стены покрылись изморозью, а с потолка свисали острые сосульки. Через несколько шагов в полумраке они различили источник голоса — человек, прижавшийся к стене, с бледным до синевы лицом и глазами, полными первобытного ужаса.

— Мы свои, — мягко произнесла Фиона, медленно приближаясь, как к испуганному животному. — Всё позади. Мы пришли помочь.

Раненый, дрожа всем телом, всматривался в их лица, словно не веря своим глазам. Его одежда была изорвана, а на правой ноге зияла глубокая рана, кое-как перевязанная обрывком рубахи.

— Они... пришли ночью... — его голос срывался на каждом слове. — Я спрятался... но остальные ушли... шахтёры... они мертвы...

Артур переглянулся с Фионой и тихо, но твёрдо проговорил:

— Пошли, брат. Пора выбираться отсюда.

Тем временем снаружи, пока двое их товарищей занимались спасением выжившего, тишину нарушил едва уловимый шорох. Элиас среагировал первым, повернувшись к звуку, но не успел — из-за сугроба молниеносно выпрыгнул ещё один кобальт с кривым ножом в лапе.

Твак!

Стрела Гризы просвистела над плечом эльфа и вонзилась точно в грудь нападавшего. Кобальт упал в снег, конвульсивно дёрнулся несколько раз... и затих навсегда.

— Я... хотела его допросить, — пробормотала полуорка с досадой в голосе.

— Слишком меткий выстрел для допроса, — заметил Элиас с едва заметной усмешкой, стряхивая снег с мантии.

Гриза только хмыкнула, вешая лук обратно за спину.

Артур вышел из пещеры первым, щурясь от неожиданно яркого света — снег начал редеть, но воздух оставался колючим, будто зима цеплялась за край весны изо всех сил. Он осторожно выводил спасённого шахтёра, поддерживая его под руку. Каждый шаг давался раненому с трудом — он едва переставлял повреждённую ногу, и каждое движение сопровождалось сдавленным стоном.

— Держись, парень, — проворчал Артур. — Ногу не оторвало — уже победа.

— Я... постараюсь... — простонал парень, обвисая тяжелее.

Добравшись до края снежной выемки, где скрывалась ловушка, Артур остановился и окликнул Гризу:

— Помоги-ка. Один я его не перетащу без риска.

Полуорка подошла широкими шагами и без лишних слов протянула руки:

— Давай его сюда.

Вдвоём они аккуратно перенесли раненого через опасный участок: Артур держал за плечи, Гриза — за ноги, стараясь не потревожить рану. Оказавшись на безопасном участке, Артур выпрямился, окинул внимательным взглядом следы боя — трупы кобальтов и лютоволка, разворошенную стоянку — и принял решение:

— Я сделаю круг, осмотрюсь, — сказал он тоном, не терпящим возражений. — Нужно убедиться, что сюрпризов больше нет.

И не дожидаясь ответа, он скрылся за ближайшим склоном.

Фиона осторожно уложила спасённого на плащ, расстеленный по снегу. Её маленькие, но уверенные руки быстро ощупали раны, после чего лицо гномки нахмурилось. Она медленно подняла ладонь, и от неё заструился мягкий золотистый свет — тёплый, как первые лучи весеннего солнца. Приложив светящиеся ладони к груди и рассечённой ноге Эрика, она сосредоточилась, пропуская через себя целительную энергию.

Под её прикосновением рваные края плоти начали медленно тянуться друг к другу, сплетаясь невидимыми нитями. Эрик вздрогнул от неожиданного тепла, пронизывающего его измученное тело, а затем издал протяжный, облегчённый выдох.

— Немного чуда никогда не помешает, — улыбнулась Фиона, убирая руки. Золотистое сияние медленно угасло, словно впитавшись под кожу раненого. — Но долго на ногах тебе всё равно нельзя. Природа возьмёт своё.

Когда дыхание спасённого стало ровнее, а лицо обрело более здоровый оттенок, Элиас и Гриза приблизились, готовые задавать вопросы. В глазах эльфа читалась настороженность — он никогда не спешил с доверием.

— Кто ты? — начал Элиас, его бирюзовые глаза не отрывались от лица спасённого, будто пытаясь проникнуть за завесу слов.

— Я... — голос раненого прозвучал хрипло, он откашлялся и попытался снова. — Эрик я, местный пастух и охранник. На фермах служу...

— А что произошло? — Гриза присела на корточки рядом, её массивная фигура нависала над человеком, но в голосе не было угрозы, лишь настойчивость.

Эрик судорожно сглотнул, его взгляд на мгновение стал отстранённым, словно он смотрел куда-то за пределы их маленького круга.

— Они пришли... они... — он запнулся, потом вдруг вскинулся, глаза расширились от внезапного воспоминания. — Люди ушли, в шахту! Шахтёры! Их нужно спасать, скорее!

Он попытался подняться, но Фиона мягко удержала его за плечо.

Элиас прищурился, сложив руки на груди:

— Ты говоришь, они пришли ночью... — его голос был ровным, но проницательным. — Кто именно? И что случилось потом?

Эрик замер, его лицо исказилось, как будто он боролся с собственной памятью.

— Я... может, я путаю... — он потёр висок дрожащими пальцами. — Сначала, кажется, днём появились... нет... ночью... они вернулись ночью... — его голос затих, руки судорожно сжались в кулаки так, что костяшки побелели.

— И сколько их было? — Гриза подалась вперёд, её тень упала на лицо Эрика.

— Их было... — он нахмурился, концентрируясь, — два кобальта и огромный волк. Я убил одного из тварей, попал ему прямо в горло... — на мгновение в его глазах вспыхнула искра гордости, но она быстро погасла. — Второй кобальт и этот... этот волк... я спрятался в пещере и они меня не нашли.

Гриза выпрямилась, её тёмные глаза сузились. Она быстро обменялась взглядами с Элиасом, и в их молчаливом диалоге читалось одно и то же: два кобальта и волк.

Но они убили трёх существ: Элиас уничтожил одного кобальта магией, Гриза с Артуром — лютоволка, а второго кобальта Гриза только что застрелила у входа в пещеру. Если Эрик говорит правду, и один кобальт уже был мёртв... откуда взялся третий?

— Расскажи ещё раз, — настойчиво попросил Элиас, его голос стал напряжённым, — точно два кобальта?

Эрик потёр виски, его лицо исказилось от усилия.

— Да... нет... я... — он замолчал, глаза его беспокойно забегали. — не помню... он пришёл позже... или...

Его рассказ становился всё более сбивчивым — слова перескакивали с одного на другое, он повторял одни и те же фразы, не замечая этого, а иногда вдруг замирал на полуслове, поворачивая голову, словно прислушиваясь к шёпоту, который никто, кроме него, не слышал.

Фиона прижала руку к его лбу.

— Он не в себе. У него нет жара, но что-то с ним происходит...

В сотне шагов от группы Артур методично обходил периметр лагеря. Земля под его ногами уже начала оттаивать — странный холод отступал так же внезапно, как и появился. Снег таял на глазах, превращаясь в лужицы, и весенний воздух снова наполнялся запахами влажной земли и молодой листвы. Артур вытер пот со лба — после пронизывающего холода вернувшееся тепло казалось почти душным.

Его опытный взгляд скользил по земле, отмечая следы, которые с каждым моментом становились всё менее отчётливыми из-за таявшего снега. Он ускорил шаг, понимая, что нужно успеть считать информацию, пока она не исчезла бесследно.

За редким кустарником, где снег ещё не полностью растаял, нечто привлекло его внимание. Артур напрягся и медленно сменил направление. Опустившись на одно колено, он отгрёб размякший снег и обнаружил то, что искал — примитивный наблюдательный пост.

Перед ним открылась тщательно выровненная площадка, на краях которой таяли последние снежные корки. На влажной земле валялись обглоданные, прогорклые кости с остатками плоти, глубокие царапины от когтей пересекали грунт. В центре возвышался грубый деревянный шест с натянутыми на него высохшими шкурами — жалкое подобие укрытия от непогоды.

Артур провел рукой по размытым следам, которые ещё можно было различить в раскисшей земле.

— Угу... разведка, — пробормотал он, хмуро рассматривая отпечатки трехпалых лап. — Не любитель я, когда за мной наблюдают...

Когда Артур вернулся к товарищам, Элиас перехватил его взгляд и едва заметным кивком головы указал отойти в сторону. Гриза тоже приблизилась, оставив Фиону приглядывать за Эриком, который полулежал, прикрыв глаза, но явно не спал — его напряжённые плечи выдавали бодрствование.

— Что-то с его историей не сходится, — тихо произнёс Элиас, как только они отошли на достаточное расстояние. — Он утверждает, что было два кобальта и волк. Одного кобальта он якобы убил сам.

— Но мы уничтожили лютоволка и двоих кобальтов, — продолжила Гриза, хмуро сдвинув брови. — Последнего я застрелила у входа в пещеру, когда он выскочил из-за сугроба.

— Если Эрик говорит правду, и один кобальт был уже мёртв... — размышлял вслух Элиас, — откуда взялся третий?

— И ещё кое-что, — добавила Фиона, незаметно подошедшая к ним. — Как его не учуял лютоволк в пещере? Эти твари находят добычу по запаху за сотни шагов. Эрик был ранен, от него пахло кровью... Это странно.

Артур задумчиво потёр подбородок, осмысливая услышанное.

— Похоже, кобальты что-то искали или ждали, — сообщил он, понизив голос. — Я нашёл наблюдательную точку с видом и на пещеру, и на дорогу к ферме. Они явно следили за чем-то... или за кем-то.

— За шахтёрами? — предположила Фиона. — Эрик упоминал о них.

— Или за Эриком, — мрачно добавила Гриза, кидая быстрый взгляд на раненого.

— Или за пещерой, — задумчиво протянул Элиас.

Артур окинул взглядом размякшую от таяния снега поляну. Солнечные лучи прорезали облака, и с деревьев капала вода — природа стремительно возвращалась к весеннему состоянию, но тревожное чувство не отпускало.

— Мы проверим ферму, — твёрдо произнёс он. — Если всё спокойно — хорошо. Если нет — отступаем в город за подмогой. Рисковать без нужды не будем.

Он уже повернулся, готовый выдвигаться, когда услышал за спиной голос Эрика:

— Я пойду с вами, — в его надломленном голосе неожиданно зазвучала решимость. — Я не могу остаться здесь один... и... я должен убедиться, что на ферме всё в порядке. Пожалуйста.

Артур обернулся и несколько мгновений изучал лицо спасённого — бледное, измождённое, но с упрямо сжатыми челюстями. В глазах Эрика читалась смесь страха и твёрдости — взгляд человека, загнанного в угол, но отказывающегося сдаваться. Артур видел такой взгляд у многих выживших в сражениях.

Он тяжело вздохнул и полез в свою дорожную сумку. Кожаный мешочек с вяленым мясом и потёртая фляга перекочевали в руки Эрика.

— На, жуй, — проронил Артур с суровой заботой в голосе. — Силы понадобятся. Нам не нужна ещё одна обуза, — он бросил короткий взгляд на товарищей, — но и не бросим. Только шагай тихо и по моей команде.

Эрик кивнул, благодарно принимая пищу. Его руки дрожали от слабости, но он с жадностью впился зубами в первый кусок вяленого мяса, словно не ел несколько дней.

Фиона бросила на Артура взгляд, в котором читалось молчаливое одобрение его решения, хотя в её фиолетовых глазах всё ещё таились вопросы без ответов.

Решение было принято, и уже вскоре они двинулись в путь — пятеро путников, связанных обстоятельствами и зыбким доверием. Элиас шёл впереди, его серый плащ изредка развевался на ветру, обнажая замысловатые узоры на рукавах. За ним следовала Гриза, держа Эрика в поле зрения — она непринуждённо беседовала с Фионой, но её пальцы никогда не уходили далеко от рукояти ножа. Эрик шагал в середине группы, сосредоточенный на каждом шаге, его лицо постепенно обретало больше цвета благодаря целительной магии Фионы и пище, которую дал ему Артур.

Замыкал процессию сам Артур — опытный воин взял на себя роль стража, охраняющего отряд от возможного нападения сзади. Его прищуренные глаза неустанно сканировали местность, крепкая рука периодически касалась рукояти меча — привычка, въевшаяся в плоть и кровь за годы выживания. Он доверял своим новым спутникам ни на грош, а Эрику и того меньше. Жизнь научила его, что доверие — роскошь, а осторожность — необходимость.

Земля под их ногами окончательно оттаяла, превратившись местами в размякшую грязь. Весенний воздух наполнился звонким пением птиц, будто недавний холод был лишь дурным сном. Но все пятеро знали — то, что они видели, было реальностью. Чем-то, что противоречило естественному ходу вещей.

Они шли вперёд через оживающие холмы — прочь от пещеры и мёртвых кобальтов, от следов странного холода и невысказанных вопросов. Шли навстречу ферме и, возможно, ответам... или новым загадкам, ожидающим их за каждым поворотом дороги.

Дорога к дому старика обнажила новые тайны. Ветер, утихший было после таинственных заморозков, вдруг вернулся с удвоенной силой, словно невидимый хищник, преследующий отряд по пятам. Каждый порыв становился острее предыдущего, пронизывая одежду и заставляя даже Гризу, с её полуоркской выносливостью, поёживаться от холода.

Эрик, укутанный в плащ Артура, продвигался всё медленнее. Его походка превратилась в неуверенное шатание, ноги заплетались, словно он шёл по палубе корабля в шторм. Временами он замирал, и тогда все видели, как его глаза стекленеют, а бледные губы начинают беззвучно шевелиться. Затем, будто проснувшись, он разражался бессвязным потоком слов:

— Они... они были там... шахтёры... — бормотал он, стискивая голову руками, словно пытаясь удержать расползающиеся мысли. — Надо спасти... а кто вы?.. откуда вы?.. спасти... надо в шахту!.. шахта?..

Его голос то повышался до крика, то опускался до едва различимого шёпота. С каждым шагом к ферме его состояние заметно ухудшалось — сознание, казалось, ускользало от него, как вода сквозь пальцы.

Артур неотступно держался за спиной группы, его зелёные глаза, подобные зимнему лесу, не отрывались от спины Эрика. Годы выживания научили его распознавать опасность не только в тёмных закоулках или неожиданных звуках, но и в странностях поведения людей. Его ладонь почти постоянно лежала на рукояти кинжала — не угрожающе, но готовая к немедленному действию.

По мере приближения к ферме ветер постепенно стихал, словно истратив свою ярость. В этой внезапно наступившей тишине сознание Эрика, казалось, прояснилось. Его шаги стали увереннее, взгляд — осмысленнее.

— Дом Генри уже близко, — произнёс он почти нормальным голосом, указывая рукой вперёд. — За тем холмом.

Наконец, за последним изгибом тропинки показалось жилище старого фермера. Дом выглядел именно так, как они и ожидали найти жилище недавно умершего человека — тихим, заброшенным, но всё ещё хранящим следы прежней жизни. Небольшой, но крепко сложенный из тёмных брёвен, он стоял на пологом склоне, окружённый низким деревянным забором высотой по пояс.

Дверь была приоткрыта, но это не вызвало удивления — вполне ожидаемая картина для дома, чей хозяин не вернулся из своего последнего похода в город. Всё внутри казалось аккуратным и застывшим, как мгновение, остановленное во времени.

Вокруг дома раскинулся весенний сад с влажной, недавно оттаявшей почвой. В нём стояли две старые яблони, их узловатые ветви только-только начинали покрываться нежно-зелёными бутонами. Прошлогодние яблоки, не собранные осенью, валялись на земле — поблёклые, размякшие от влаги, с пятнами гнили. Самые старые почти полностью слились с почвой, возвращая ей свои соки, а те, что ещё сохранили форму, источали кисловатый аромат брожения, смешивающийся с запахом пробуждающейся земли.

Фиона задержалась на мгновение, бросив оценивающий взгляд на гниющие яблоки, разбросанные по саду.

— Странно, — пробормотала она, ни к кому конкретно не обращаясь. — У Генри всегда был порядок в саду... Он говорил, что опавшие плоды привлекают вредителей к живым деревьям.

Она мягко подвела Эрика к старой деревянной лавке у забора, смахнула с неё листву рукой в тканевой перчатке и осторожно усадила мужчину. Эрик тяжело опустился на скамью, его плечи поникли, словно на них давил невидимый груз. Он глубоко вздохнул, прикрыл глаза и на мгновение показался почти умиротворённым.

Фиона присела рядом, её маленькая ладонь легла на его плечо — жест одновременно успокаивающий и сдерживающий. Несмотря на свой миниатюрный рост, гномка обладала практичной хваткой садовника, привыкшего укрощать непокорные ветви.

— Отдохни немного, — сказала она тихо, но твёрдо. — Мы осмотрим дом.

Внутренность дома была пронизана золотистым светом, проникающим сквозь запылённые окна — тёплые лучи высвечивали танцующие пылинки в воздухе. Дом выглядел так, словно хозяин просто вышел на минуту и вот-вот вернётся: аккуратно заправленная постель, чисто выметенный пол, инструменты, развешанные на стенах в строгом порядке.

Элиас первым почувствовал странность. Стоя у входа в подвал — простого квадратного проёма с уходящей вниз лестницей — эльф вдруг замер, склонив голову набок, как охотничья собака, учуявшая добычу. Его бирюзовые глаза сузились, длинные пальцы невольно поднялись, словно ощупывая невидимую преграду.

— Здесь есть магия, — произнёс он тихим, почти благоговейным голосом. — В подвале. Очень старая... и очень тихая.

Его пальцы медленно скользнули вдоль деревянной рамы проёма, задерживаясь на едва заметных царапинах в древесине. Линии складывались в символы столь древние, что даже века знаний Элиаса не могли распознать их полностью.

— Что-то скрыто от глаз, — прошептал он, и его голос, обычно ровный и бесстрастный, дрогнул от волнения. — Что-то очень старое пробуждается.

Пока Элиас исследовал магическую ауру подвала, Гриза методично обшаривала спальню, открывая каждый ящик и проверяя каждый укромный уголок. Её руки двигались с уверенностью опытного следопыта, привыкшего искать то, что другие стремились спрятать.

Артур держался в стороне, лишь поверхностно осматривая комнату. Его внимание было рассеяно — он то и дело бросал взгляды в окно, откуда просматривались сидящие на лавке у забора Фиона и Эрик. Он не доверял спасённому шахтёру, и эта настороженность не позволяла ему полностью сосредоточиться на поисках.

— Ничего особенного, — пробормотал он, наблюдая, как Гриза методично перебирает содержимое очередного ящика. — Обычный дом старика, живущего одиноко.

Гриза только хмыкнула в ответ, не отвлекаясь от своего занятия. Она выдвинула ящик старого комода и под стопкой ношеной одежды обнаружила деревянную шкатулку с резьбой.

— Вот, — без особого энтузиазма сказала она, доставая находку. — Обычная шкатулка.

Ничего примечательного — простой деревянный ящичек с грубоватым узором по краям, какие можно встретить в любом деревенском доме. Небольшой замок удерживал крышку. Гриза перевернула шкатулку, проверила дно и быстро осмотрела остаток содержимого ящика.

— Ключа нет, — заключила она.

Не раздумывая долго, Гриза сунула находку в свою сумку и направилась к выходу из спальни.

— Разберёмся потом, если будет время, — бросила она через плечо Артуру.

Внутри дома Элиас, завершив свое исследование магической ауры, решительно взялся за ручку двери, ведущей в подвал.

— Нужно посмотреть, что там внизу, — произнёс он, открывая люк.

В то же мгновение, когда дверь подвала со скрипом начала открываться, из тёмного проёма потянулась струя холодного воздуха — не просто прохладного, а того самого неестественного холода, который они уже ощущали в лесу. Этот ледяной поток, словно живое существо, скользнул по полу и устремился к выходу из дома.

В этот момент за окном произошло движение, привлекшее внимание Артура. Эрик, до этого сидевший в оцепенении на скамье, вдруг резко вскинул голову, словно услышав зов, неразличимый для других. Его лицо, только начавшее обретать здоровый цвет, странно исказилось — глаза расширились, а в них появился лихорадочный блеск.

— Они там! — воскликнул он с внезапной силой, которая казалась невозможной для его истощённого тела. — Люди! Шахтёры! Я должен спасти их!

Он вскочил на ноги с неожиданной прытью, отчего Фиона, сидевшая рядом, едва не упала с лавки.

Фиона мгновенно оправилась от удивления. Несмотря на свой небольшой рост, она с проворством лесного зверька вскочила и преградила Эрику путь, расставив руки в попытке остановить его порыв.

— Эрик, подожди! — её голос был одновременно мягким и твёрдым, как у целителя, привыкшего успокаивать смятенные умы. — Тебе нужен отдых! Ты ещё слишком слаб для...

Но Эрик, казалось, не слышал и не видел её. Его взгляд был устремлён куда-то вдаль, за горизонт видимого мира.

Понимая, что простыми словами не остановить его, Фиона щелкнула пальцами.

Мельчайшие частицы взвились вверх и в мгновение ока превратились в небольшое облачко сверкающего тумана, которое повисло прямо перед глазами Эрика. Туман не был плотным, но искажал восприятие, размывая очертания и затрудняя ориентацию — древний трюк, чтобы сбивать с толку преследователей в горных туннелях.

Эрик замер, сбитый с толку внезапным помутнением зрения. Он поднял руки, пытаясь разогнать клубящееся перед ним облачко, его целеустремлённость на мгновение сменилась замешательством.

— Ребята! — закричала Фиона, понимая, что её уловка даст лишь короткую передышку. — Помогите, он уходит!

Артур, увидев происходящее через окно, выбежал из дома и в несколько широких прыжков достиг скамейки, оказавшись рядом как раз в тот момент, когда блестящий туман начал рассеиваться перед глазами Эрика.

— А вот и я! — объявил он, крепко хватая сторожа за плечи и усаживая обратно на скамью. — Эрик, правильно? Давно здесь сторожишь? Овцы твои собственные или хозяйские? Сколько их у тебя вообще? Какая порода? Они дают много шерсти? Трудно стричь их весной? А волки часто нападают? Каким посохом пользуешься? Собаки есть? Сколько?

Артур буквально обрушил на Эрика град вопросов, не давая ему опомниться и совершенно не дожидаясь ответов. Он сел рядом, положив тяжёлую руку на плечо пастуха — жест, выглядевший дружески, но на деле не позволявший тому вскочить.

— Какой твой любимый цвет? Умеешь плавать? А на лошади скакать? Любишь эль? Какой именно? Тёмный или светлый? Что на обед предпочитаешь?

Эрик моргнул, сбитый с толку этим потоком бессвязных вопросов.
Однако эффект внезапности быстро прошёл. Эрик начал беспокойно ёрзать, его взгляд снова обратился к далёким горам. Губы его зашевелились, бормоча что-то о людях в шахте, а тело напряглось, готовясь к рывку.

— Они ждут! — воскликнул он внезапно, с неожиданной силой отталкивая Артура. — Я должен! Я обещал!

Он вскочил на ноги, и хоть Артур мгновенно среагировал, Эрик неожиданно ловко увернулся от его хватки. Одержимость придавала истощённому человеку невероятную прыть.

Фиона, видя, что ситуация выходит из-под контроля, действовала не раздумывая. В одно мгновение она запрыгнула на скамью, оказавшись на одном уровне с головой Эрика, и схватила глиняный горшок с растением, стоявший на заборе. С быстротой и точностью, удивительной для её маленьких рук, гномка обрушила горшок на затылок сторожа.

Глухой стук, осыпавшаяся земля, и Эрик замер на полушаге, его глаза закатились. Он рухнул как подкошенный, и только молниеносная реакция Артура не дала ему удариться головой о землю.

— Прости, — выдохнула Фиона, глядя на бессознательного человека. — Но так будет лучше для всех.

Гриза, наблюдавшая всю сцену от порога дома, наконец приблизилась. Полуорчиха одобрительно хмыкнула, глядя на разбитый горшок и бессознательного человека.

— Эффективно, — прокомментировала она, помогая Артуру уложить Эрика в более удобное положение. — И довольно изящно для того, у кого такие короткие руки.

Артур не стал терять времени. Его руки двигались с уверенной быстротой человека, привыкшего к таким ситуациям — из заплечной сумки появилась прочная веревка, и через несколько секунд запястья и лодыжки Эрика были надёжно связаны узлами, которые не давали свободы движений, но и не перетягивали кровообращение.

— На случай, если очнётся раньше времени, — пояснил он, проверяя узлы.

Фиона вдруг замерла на полушаге, её фиолетовые глаза расширились в неожиданном озарении.

— Мой горшочек! — воскликнула она, хлопнув себя по лбу. — Я же оставила его у того поваленного дерева, где мы бились с кобольдами!

Артур и Гриза переглянулись с недоумением.

— Сейчас? Ты серьёзно? — проворчала полуорчиха. — Ты о цветочках вспомнила?

Фиона, ничуть не смутившись, энергично закивала.

— Это редкий сорт! Я три недели его выхаживала! — она облегчённо улыбнулась. — Ничего страшного, будем возвращаться в город, там и заберу. Как раз по пути!

Гриза молча стала помогла Артуру поднять бессознательное тело. Несмотря на свирепый вид, движения полуорчихи были на удивление осторожными, когда они вместе втащили Эрика обратно в дом.

— На стол его, — распорядилась она, кивнув в сторону крепкого деревянного стола в центре главной комнаты. — Там светлее, Фиона сможет проверить, не повредился ли он слишком сильно.

Они уложили сторожа на потёртую деревянную поверхность, где Фиона уже успела расстелить одеяло. Маленькая гномка тут же принялась осматривать место удара, бормоча что-то успокаивающее, хотя Эрик явно не мог её слышать.

— Жить будет, — заключила она через минуту. — Шишка знатная, но череп цел. Проспит пару часов, не меньше.

Элиас всё это время стоял у раскрытой двери подвала, изучая тёмную пустоту внизу. В его взгляде читалась сосредоточенность исследователя, нашедшего наконец достойную загадку.

— Теперь, — произнёс он, повернувшись ко всем остальным, — надо исследовать подвал. Надо узнать, что за магия там прячется.

Они собрались у края тёмной ямы, ведущей вниз. Деревянная лестница уходила на глубину примерно четырёх метров, теряясь во мраке. Снизу по-прежнему веяло тем неестественным холодом, который они уже ощущали в лесу.

— Кто пойдёт первым? — тихо спросила Фиона, и её голос слегка дрожал.

— Ну, точно не я, — пробормотал Артур, глядя вниз. — Я там ослепну как крот.

— Там может быть что угодно, — добавила Гриза, почесав подбородок. — Проклятие. Крысы. Проклятые крысы.

Фиона нахмурилась. Она всегда сдержанна, но темнота вызывала у неё странное, иррациональное беспокойство. Почти суеверный страх, будто в ней прячется что-то большее, чем просто отсутствие света.

— Я помогу, — произнёс Элиас с холодной отрешённостью и достал из сумки обгоревший черепок. Шепнул что-то на древнем языке, и внутри посудины вспыхнуло ровное пламя — мягкий, тёплый огонь, будто заключённый в керамику.

Он держал его на вытянутой руке… пока сзади Гриза, размахивая руками, не сделала шаг вперёд.

— Эй, может мне дать понюхать, не воняет ли там гнилью? — произнесла она и нечаянно толкнула Элиаса локтем.

— Осторожн—! — начал эльф, но было поздно.

Черепок выскользнул из руки и со звонким дзиньк полетел вниз.

— ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?! — возмутился Элиас.

— Да не гунди ты, ушастый, просто спустись вниз и подними его! — огрызнулась Гриза.

— Не называй меня ушастым, дикарка! Подними его! — процедил эльф, и в его пальцах вспыхнула искра.

Мгновение — и короткий электрический разряд ударил по плечу полуорки. Та дернулась, зарычала… и резко толкнула эльфа в грудь.

— САМ ПОДНИМИ! — скомандовала она.

Элиас полетел вниз с глухим "оух!" и грохнулся точно на свой черепок.

Хлоп! Свет погас.

Наступила тишина.

— Я… в порядке… Но черепок… всё, — раздался голос снизу. Эльф звучал обиженным.

— Надо спуститься и помочь ему, — умоляюще сказала Фиона, но потом тихо добавила: — Только теперь там темно…

Фиона вытащила один из своего рюкзака, подожгла его дрожащими руками и протянула Артуру.

— Пожалуйста?

Артур вздохнул. Он был солдатом, а это значило, что он не мог бросить своих, даже если они творят полную чушь. Он ухватил факел, поправил ремни на доспехе… и начал спускаться в подвал, тихо бурча себе под нос:

— Ох, пятнадцать золотых, легкая прогулка...

Следом за ним спустилась Гриза.

Фиона, не желая спускаться, присела у края, пытаясь рассмотреть, что же так заинтересовало остальных. Наклонилась чуть сильнее — и тут же потеряла равновесие. С коротким писком сорвалась вниз.

— Ай! — вскрикнула гномка, уже готовясь к жесткому приземлению, но в последний момент её подхватила могучая рука.

— Поймала, — коротко пробурчала Гриза, с лёгкостью удерживая маленькую целительницу в воздухе и аккуратно ставя её на ноги.

— Спасибо… — пробормотала Фиона, пряча смущение.

В подвале царила тьма, но Элиас, обладая зорким эльфийским зрением, уверенно шагал первым. За ним, с факелом в руке, следовал Артур, вынужденный держаться ближе, чтобы не потеряться во мраке.

Элиас подошёл к массивному сундуку в углу и остановился.

— Здесь что-то есть, — негромко сказал он, прищурившись.

Артур подошёл ближе, свет факела заиграл на металлической окантовке крышки.

— Проверим? — кивнул он.

Скрип старого дерева эхом разнёсся по подвалу, когда Элиас медленно открыл крышку. Внутри, словно жертва чёрного ритуала, лежало изуродованное тело козла. Вспоротый живот, вывернутые внутренности, стекленеющие глаза. В воздухе повис отвратительный запах гнили и чего-то ещё... металлического.

Гриза инстинктивно отшатнулась, её ноздри расширились от резкого запаха. Даже для полуорчихи, выросшей среди грубых традиций своего народа, было что-то глубоко неправильное в этом зрелище — не просто смерть, а осквернение.

Фиона прижала ладонь ко рту, её глаза наполнились смесью отвращения и профессионального интереса целителя, привыкшего видеть раны и увечья.

— Не ритуальное убийство, — тихо произнесла она, делая шаг вперёд вопреки своему отвращению. — Раны... они нанесены, чтобы причинить страдание. Чтобы животное умирало медленно.

— Второй, — мрачно пробормотал Артур. — Как тот, возле костра.

Желая понять, насколько велико помещение, Артур отступил на шаг и бросил факел за сундук. Пламя, прокатившись по пыльному полу, остановилось у стены — точнее, у того, что сначала казалось стеной.

— Элиас… — тихо произнёс он.

Эльф прошёл мимо сундука и замер. Его зоркие эльфийские глаза различали детали, недоступные обычным людям. Подвал тянулся дальше, чем казалось на первый взгляд. Сначала — обычная земляная кладовка: глиняный пол, стены, укреплённые деревянными балками. Но дальше, метрах в десяти, земляные стены начали обретать форму — сперва грубо вырытый туннель, а затем плавно переходящий в рукотворный каменный коридор.

Стены выложены блоками, точно и аккуратно, с лёгким налётом времени и инея. Свет факела, отражаясь от кристалликов льда, создавал причудливую игру теней, отчего казалось, что сам камень дышит и движется с каждым колебанием пламени.

Переход был постепенным, как будто кто-то веками углублялся внутрь, превращая простое укрытие в нечто большее — или, возможно, как будто древний туннель был найден случайно, и люди просто пристроили к нему свой скромный подвал, не понимая, с чем соприкоснулись.

Оттуда веяло холодом, сыростью… и чем-то древним, чему даже Элиас, с его многовековым опытом, не мог подобрать названия.

— Это уже не просто подвал, — сказал он, едва слышно.

Тем временем Гриза и Артур вдвоём аккуратно опрокинули сундук, стараясь не прикасаться к останкам. Те с чавкающим звуком вывалились на пол. Под ними обнаружился небольской кожаный мешочек.

Артур нахмурился, осторожно подцепил мешочек кончиком меча и поднял его. Несколько секунд разглядывал находку, не решаясь прикоснуться голыми руками.

— Да брось ты его мне, перестраховщик, — фыркнула Гриза, протягивая руку. — Или так и будешь на него часами пялиться?

Артур, не желая рисковать — вдруг ловушка или порча — резко бросил мешочек Гризе:

— Лови, у тебя руки крепче, — буркнул он.

Гриза без труда поймала его. Развязала — на ладонь высыпались несколько золотых и серебряных монет. Старых, потёртых, но всё ещё ценных.

— Хоть какая-то награда, — буркнула Гриза, пряча мешочек.

Фиона, сдерживая отвращение, оглянулась на темнеющий проход.

— Что бы это ни было… оно явно не хотело, чтобы мы сюда попали.

Элиас сделал шаг к туннелю, его бирюзовые глаза блестели от исследовательского азарта.

— Мы должны пройти дальше, — произнёс он, указывая в сторону каменного коридора. — Магия древняя, но активная. Она усиливается.

Артур положил руку на плечо эльфа, останавливая его порыв.

— Сначала подумай хоть немного, — сказал он твёрдо. — Нас мало, у нас скудный запас еды, и мы понятия не имеем, что там впереди.

— Трусишь? — прищурился Элиас.

— Не путай осторожность с трусостью, — отрезал Артур. — Я видел, как умирают храбрецы, бросившиеся в подземелья без подготовки. А ещё мы не знаем, сколько тянется этот туннель. День пути? Два? Неделю?

Гриза кивнула, впервые соглашаясь с Артуром.

— Да и Эрик там наверху, — добавила она. — Один, в полубезумном состоянии. Мы обещали помочь ему, а не бросить, чтобы гоняться за древними секретами.

Фиона, переводившая взгляд с одного спутника на другого, вдруг заговорила:

— Возможно, лучше вернуться в деревню, — предложила она мягко. — Расскажем старосте о туннеле. Соберём припасы, подмогу, возьмём карты подземелий у местных шахтёров. Вернёмся подготовленными.

Элиас колебался, его пальцы нервно постукивали по странному браслету на запястье.

— Но если мы уйдём... — начал он.

— То вернёмся, — уверенно закончил Артур. — Куда это всё денется? Этот туннель простоял здесь веками, простоит и ещё пару дней.

После короткого молчания Элиас всё же кивнул, признавая разумность их доводов.

— Хорошо, — согласился он. — Но мы вернёмся. Обязательно.

По скрипучей деревянной лестнице герои начали подниматься наверх. Фиона шла первой — она так и не отходила далеко от основания лестницы. За ней следовала Гриза, затем Артур, и замыкал цепочку Элиас, задумчиво оглядываясь в сторону пещерного прохода.

Когда Фиона выбралась наверх и выглянула наружу, её глаза расширились от удивления.

— Эрик! Его здесь нет! — воскликнула она, приглушённым голосом, в котором слышался неподдельный страх. — Он... он исчез! Как он мог освободиться?

Остальные быстро выбрались на поверхность. Комната выглядела нетронутой — стол, на котором они оставили связанного Эрика, опустел, но ничто вокруг не указывало на борьбу или отчаянную попытку вырваться. Разорванные верёвки валялись на полу.

Артур бросился к окну, его опытный взгляд быстро отыскал движущуюся фигуру в отдалении.

— Вижу его, — коротко бросил он. — За воротами. Направляется к лесу.

Эрика ещё было видно — он двигался на удивление быстро для человека, который недавно был без сознания. Его походка оставалась неуверенной, но в ней появилась целеустремлённость, словно его что-то вело вперёд, придавая сил.

— Он идёт к той самой поляне, через которую мы пришли, — заметил Элиас, наблюдая за удаляющейся фигурой. — Или дальше...

— Надо идти за ним, — добавил Артур решительно. — Если мы поспешим, то ещё успеем догнать.

Гриза молча кивнула, её тёмные глаза сузились, наблюдая за беглецом. Все понимали: даже если Эрик и сбежал таким необъяснимым образом, у него могут быть ответы. А может — и ключ к пониманию того, что происходит в этих краях.